Отражение. Зеркало войны  - Галина Гончарова

А потом уж можно и дальше идти, завоевывать себе города, брать в плен аллодийцев, собирать трофеи… да, задержались они.

Как бы каган не осерчал.

Хорошо кан-арам, кал-ранам, это знать. Для них война – удовольствие, а таким, как Луруш, простым чикан в жизни тяжко.

На воинскую справу и то денег нет. Коня хорошо хоть дали, там, в общем табуне, пасется и его Ушар. Неказист конек, да выбирать не приходится. В Степи конь – не друг, а жизнь. Твои ноги, твоя мощь, твоя сила, и стоит добрый конь столько, что это не за женщину дают в приданое коней, а наоборот, иного коня меняют на несколько рабынь и не считают, что переплатили.

Бабы – что? Преходяще. А вот твой боевой товарищ, твое второе сердце, твой друг…

Конь – это КОНЬ!

А дальше Луруш и подумать не успел.

Скользнула из травы серая тень, блеснула молнией кинжала… и увидел молодой степняк большой луг. А по нему бродил белый-белый конь.

Его конь.

И Луруш, забыв обо всем, побежал к великолепному животному.

* * *

Станс вытер кинжал о траву, не глядя сунул в ножны.

Молоденький степняк лежал на траве с мечтательным выражением лица, так и не успел ничего понять.

Да и плевать на него. Главное, чтобы эти четвероногие скоты раньше времени не всполошились.

Станс знал, после войны он коней просто возненавидит! И ездить будет только в карете и с закрытыми глазами, чтобы эту скотину больше не видеть.

Но это потом, потом…

А сейчас – дождаться знака от остальных.

Ждать пришлось недолго, минут десять, Станс даже отдохнуть толком не успел. Услышал крик сойки и крикнул сам в ответ, два раза. И поднялся из травы.

Степняки своих коней не спутывали. Это хорошо.

Но и понятно, для этих тварей конь ценнее человека, какие веревки? Ты же себе руку к телу не примотаешь? Вот и они не будут, глупо же! Конь от хозяина и так не уйдет.

Но надо торопиться, пока сюда еще кого шервули не принесли.

От леса уже торопился Джок Грас со здоровущим узлом на спине. Станс облизнул палец, еще раз поймал ветер. Брат воинственный, Сестра милосердная, вы смотрите на нас!

Ветер дул как раз к крепости! А большего и не надо было.

Кони не просто боятся волков, это животный, инстинктивный ужас. И удержать испуганного коня – непросто.

Разведчики поделили куски шкуры, щедро промазанные волчьим салом (ладно, не слишком щедро, волки не особо жирные попались), и принялись заходить так, чтобы ветер дул им в спину. В направлении крепости Ланрон.

Станс смотрел на лошадей.

Вот один конь поднял голову.

Второй.

Третий…

Все больше лошадей отрывалось от травы. Они чувствовали запах, но видели пока еще людей… они еще не понимали. Кони умны?

Тут как и с людьми. Есть умные кони, есть глупые кони. Как повезет. Эти явно не были светочами интеллекта. Но наконец дошло и до них.

И вновь – как с людьми. Стоит объявиться одному паникеру на всю толпу, как начинается общий беспредел.

Заржав, один из коней встал на дыбы, метнулся в сторону.

В нужную, боги милостивые, спасибо, в ту, куда и требовалось!

И, словно по заказу, ветер дунул еще сильнее, а Джок, стоящий на опушке, вдруг запрокинул голову к небу – и завыл.

Вой, запах, паника – это уже оказалось слишком для хрупкого конского сознания. И кони понеслись прочь от страшных зверей, которые воют как волки и пахнут как волки.

А что двуногие…

И что?

Вдруг существуют двуногие волки?

Станс вытер пот со лба. Ухмыльнулся.

Дело было сделано, ополоумевший табун в несколько сотен голов несся к крепости Ланрон.

* * *

Лошади – лапочки.

Да кто б спорил, человек тоже прелесть, но не вставай на пути у толпы.

И не заступай дорогу табуну коней. Проживешь дольше.

Кони в табуне, испуганные кони – это стихия, это море, это безумие, страшное и потрясающе красивое. И даже Станс полюбовался бы ими с удовольствием.

А вот степняки – не оценили.

Когда эта «прелесть» несется на тебя, бьет копытами с хорошую тарелку в воздухе, истерически ржет, когда этих «прелестей» несколько сотен…

Их можно остановить, только убив. Есть, наверное, и более мирные варианты, но почему-то они никогда не приходят в голову в критической ситуации.

Кони мчались прямо на опешивших от такого поворота событий степняков. Кто успевал – те разбегались, но успевали-то немногие. Слишком неожиданно все случилось. Слишком страшно.

А вслед за конями…

Безумие?

Наплевать на все!

Пусть безумие, пусть, главное – пройти!

И отряд маркиза Торнейского мчался вслед за лошадями.

– Аллодия!!!

– Родина и король!!!

– УР-Р-Р-А-А-А!!!

Сто пятьдесят человек?

Плюс знамя с бешено пляшущим на ветру зайцем, плюс кусок волчьей шкуры, прицепленный под знаменем – чтобы кони точно не повернули назад. А отвагу и ярость даже не считаем. Люди маркиза и так давно перешли все границы возможного для человека.

С ворот наблюдал за этим кошмаром Шарельф Лоусель.

– Ворота!!! ОТКРЫТЬ ВОРОТА!!!

Орал он так, что, ей-ей, только от вопля могли распахнуться створки.

Шарельф не ждал ничего хорошего от жизни, он совершенно случайно оказался над воротами и теперь, замерев, смотрел на безумную картину.

Когда откуда-то вылетает табун коней, а вслед за ними вылетает отряд и мчится к воротам, и знамя… такое знакомое, а вот и сам маркиз, его Шарельф ни с кем не перепутает, и сигнал…

Открыть ворота?

Их что – еще НЕ ОТКРЫЛИ?!

И разбегаются в разные стороны степняки, а кто не успевает разбежаться, тех добивают аллодийцы. Хотя добивают – не то слово. Облегчают страдания, иначе и не скажешь. После табуна коней целых не остается. Неискалеченных.

По счастью, ворота открыли, и отряд маркиза начал втягиваться в крепость.

Шарельф смотрел на это широко раскрытыми глазами.

Успеют?

Нет?

Вот проскакал табун, вот степняки опоминаются, вот подбегают те, кому конских копыт не досталось, вот…

Нет, не успевают, не справляются степняки. Ножками бегать – это тебе не на коне верхом, это скорость нужна, а вы тут на своих кривых культяпках.